Sais-tu que le vent
parsème les soucis le long du trait de côte
et qu'à l'aube
Aux premières lampées de miel
se glisse la femme au manteau noir
à même le cou paré
pour que la hache claque sur le billot
en ces temps de misère
où l'on avait remisé au fond des granges
la pourpre et l'or de cette manière d'être
en disposition d'épeler la phrase dernière
que le prêtre tendait bras levés vers le ciel
sans que sourcille le moindre nuage
si ce n'est cette voix
nous intimant d'éviter l'incartade de la tendre prière
lancée du bord de la falaise
à remonter la pente au risque d'envenimer la course dernière
des dragons de l'esprit
écumants de vague en vague
au libre accès de ces lieux
aptes à la brassée ultime
nous délivrant de la montée des eaux
les coquilles vides de notre mère la Terre
écrasées tel menu fretin
en bord de route
où Vivre est la moindre des reconductions
à notre époque de grande Réinitialisation.
853
увековечить
навсегда
не убивая себя.
Играя свою роль отца нации
и наши дети
с милосердием, не будучи глупым.
Следите за своим потомством
быть затронуты сломанными жизнями друг друга
не разочаровываясь. Почувствуй сладкую горечь
мягко расширить положить голову на грудь матери.
И нет "любая мать"
оба происхождения предвещают постоянство пузырей бытия
в трубах отношений.
Убедите себя, что всему есть конец
и это не конец
и что будет что-то другое, но на этот раз без нас.
Слишком сильно сжал апельсин
сок не выходит
пальцы сжаты на дрянном проекте.
Жизнь не течет
и даже если есть до
ничего не говорит о том, что это связано с нашими родителями.
Фамилия оставляет свой след на стеле
увидеть имя, похожее на его
когда другие должны играть.
Сознание этого реле есть Свет
где даже осенью
страдание просит нас работать.
Гирлянда наших дел
в красоте и творчестве
быстрый шаг детей накануне
нанять сегодняшнего старика
заявить о своей личности
перед каплями свечи
жадно подстрекать
хрустеть практикой Любви.
852
Эта каллиграфическая гора
к водоразделу
кто с опозданием сеет небеса
нотного стана
захватывающий дух
с малейшего горизонта.
Шум бастринга
у двери сарая
буря бросила град прямо в канаву
в то время как старик
голова упирается в гранит
переиграл свою жизнь в ритме времен года
без рифмы без причины.
Пропитанный дождем стена осыпалась
кишит предложениями и решениями
когда поднялся из глубин катакомб
Хриплый голос разгадали слов
руки, полные Бо де Vrai и бон
чем косая мысль игривой Умы
искривленный
скорчился на седле
открытого неба.
Ребекка в конце своего вдовства
родила близнецов
по приказу обращения времени и пространства
чем объятия сердца листвой теней
устроил себе восстание змей земных
на его груди радость и звезды сыпались.
851
Les reins ceints du drap des moissons il parcourait la Lande à grandes enjambées guettant par le menu les mousserons de la nuit.
Se courbant près des ronds de sorcières les bretelles de sa salopette se tendaient jusqu'à ce qu'un bouton pète.
Rien ne l'arrêtait dans sa tâche matutinale ni la rafale de vent qui annonçait la pluie ni l'heure de lever des enfants.
La chienne Riquette lui tournait autour sautant de sauterelle en sauterelle les pattes luisantes de rosée.
Vers l'ouest les cloches de l'église sonnaient l'Angélus sans histoire comme d'habitude.
Le couteau replié le panier plein le béret ajusté le pantalon remonté il retournait vers la maison la chienne le précédant en passant fier comme Artaban devant la charrette bleue.
Les survivances meurent aussi sans que les comédies musicales de Michel Legrand sifflotées entre les dents d'or n'enfreignent la brume venant de Laroussière au risque d'éloigner les cendres des touffes de joncs près de l'ancienne mare que nos anciens avaient creusé de leurs pics et bêches dans un monde parallèle.
С прыжком
мы были у нее дома
чтобы помнить прыжки
полная луна разрешена.
Крепится к загрунтованной ленте руля
Дева Лурдская
в его фосфоресценции
был GPS хозяев этих мест.
Темной ночью
Не было необходимости в большем
так что раскручиваясь от Фангеаса
либо занести в Книгу Гиннеса праздников.
За восхождением на крест
дом появился
там в конце деревни
завернутый в белую ткань.
Сухая каменная стена рушилась
дедушка ругал маленького
снимать Жанну тоже одну перед таверной
по дороге проезжала машина
Брызги воды из колеи
два дерева были посажены
зола и известь
приходя поцарапать фасад гадательного письма.
848
Мять высокую траву
человек с лицом из перьев
украсилась грязью болот.
В этой высшей точке одаренности
он набил свои карманы приписками прошлого
такое повествование своего времени.
Такими очаровательными антраша
собирать, благословлять, составлять список
он баловал La Roche Branlante.
Притворяясь, что пришел домой поздно
он пошел по пути канала
без недостатка мужества.
У входа в буковый лес
как шелестят листья
он был поглощен головокружением слов.
Реплика пародии
предложения в парусии разрешено
Земля распухла от выступающей грации
в дупле низких облаков
чем давление воздуха
вел вниз к лесам
царственной мысли
достойным почтительного поклона.
847
Микширование асайда с тарелкой
органист спустился со своего балкона
присоединиться к процессии.
давай поженимся на них давай поженимся на них
они сказали дети вечеринки
под ароматным пологом роз Роранш.
Был мэр и священник
произнести несколько слов
наслаждения в костюме-пиджаке и платьях с цветочным принтом.
Не могли бы вы рассказать мне больше
нет, моя вера
Я зайду попозже.
Увольнения
несколько сухих генеалогических журналов вместе взятых
ждем их обновления.
Не могу больше этого терпеть
они обошли сообщников
предшествуют их бокалы с шампанским
прививая им глаза
в вешалках присутствия к себе
при рождении Дыхания
молния из высоко поднятого пера
перед кафедрой что сказать.
846
Un visage de terre roux assombri posé dans la levée de l'aube à même les senteurs de la nuit.
Tu souriais parfois et ne pouvais que surseoir au retour du cycle des saisons manière de calmer nos ardeurs.
Les aigles s’élevaient sans que la brume les enserre pour se distraire à même les coulures sombres de la roche.
Malignité hirsute des acouphènes en proie aux klaxons de la rue les pieds cognèrentcontre le bord du trottoir sans que le jour s'émeuve.
Gardons auprès du temps venu la fresque des nuages et qu'à l'heure du passage la chute soit légère en l'appel de la marche des hommes de bien offrant leur soutien.
Au palais d'hiver des palétuviers une prière juste une prière pour père et mère.
A la pointe du Raz il est un ciel que les maisons basses embarrassent.
Du sol au plafond en déraison des choses d'hier passons la serpillière.
Arrimés au prétoire nous espérons l'apocalypse les yeux couverts de gypse.
Il est des jours comme ça à compter ceux qui restent après avoir retourné sa veste.
Une plume d'aigle sortie de la besace puis trempée dans l'encrier inscrit le torrent de la vie jusqu'aux montagnes où se mêlent vertiges et tempêtes du sceau vigoureux de l'orage en goguette.
